Элис Петерсон - Только будь со мной
– Я так по нему скучаю, – сказала я Фрэнки, повесив трубку.
– Ой, да ладно тебе! Он всего лишь собака.
– Он не просто собака, Фрэнки, – возразила я удивительно ледяным тоном. – Я здесь только благодаря ему.
– Извини, извини, я не хотела тебя обидеть. – Она кивнула в сторону Чарли, который направлялся к нам. – Забудь о нём хотя бы на сегодня.
– О ком забыть? – поинтересовался он, присаживаясь между нами.
– О любви всей её жизни! Кас только о нём и говорит, его фотография стоит на её прикроватной тумбочке.
– Ты о ком? – спросил Чарли, проведя рукой по волосам.
– О мужчине, – продолжила Фрэнки. – Чарли, не тормози.
Он повернулся ко мне.
– Ты ничего мне о нём не говорила.
Я уже собиралась признаться ему, что Фрэнки имела в виду Тикета. Чарли прекрасно знал, что у меня есть собака, ведь я рассказывала ему о «Друге человека». Но Фрэнки не дала мне и слова сказать.
– Он такой симпатичный, Чарли. Светлые волосы и огромные карие глаза. И у него прекрасные манеры.
– Фрэнки, ты что, с ним знакома? – Чарли выглядел совершенно растерянным.
– Нет, – с сожалением вздохнула она. – Но, надеюсь, что Кас нас познакомит.
– Никуда не уходите, – сказал Чарли, отодвигая свой стул.
– Фрэнки, надо сказать ему, что речь шла о Тикете, – прошептала я ей на ухо.
– Конечно, мы можем прекратить и признаться, что речь шла о собаке. Но видишь, как он заволновался? – возразила Фрэнки. Чарли тем временем схватил свой бокал с вином и торопливо возвращался к нам. – Если это тебя не убедило, то я не знаю, что с тобой делать.
Из ресторана мы переместились в бар.
– Потанцуем? – предложил Чарли, протягивая мне руку.
«Не вздумай отказываться! Соглашайся», – подумала я, глядя, как Фрэнки танцевала, сидя в кресле.
Через час я уже во весь голос подпевала песням, которые звучали на танцполе. Вдруг Чарли взял меня на руки и закружил. Я радостно смеялась, крепко обняв его. И из-за чего я так переживала?
Я бы танцевала с Чарли всю ночь напролёт.
В последний день курса я уже каталась самостоятельно, но Чарли всегда находился поблизости. Летя по склону, я чувствовала единение с другими лыжниками. Моё инвалидное кресло осталось у склона горы.
Здесь, наверху, я переносилась в совершенно иной мир. И он был великолепен.
19
Прошло три недели после поездки в Колорадо. Начался апрель. Мне позвонил Чарли.
– Кто это был? – спросила мама после того, как я повесила трубку и вернулась с Тикетом в гостиную.
– Чарли.
– Опять? – Папа раскурил очередную сигарету.
– И что он сказал? – поинтересовалась мама.
– Он спросил, не хочу ли я погостить в доме его родителей в Глостершире.
– Когда?
– На этих выходных.
Чарли собирался взять в пятницу выходной и поехать туда днём. Я все время улыбалась. У меня было такое чувство, будто мне достался выигрышный лотерейный билет.
Родители переглянулись. И я поняла, что сегодня вечером они будут шептаться об этом в спальне и придут к выводу, что это из-за Чарли в последнее время у было все время хорошее настроение.
Поезд остановился на одной из станций, и в вагон зашёл проводник, чтобы проверить у пассажиров билеты.
Чем ближе была остановка «Ханиборн», тем больше я нервничала. В моей голове роились сомнения. Поцелует ли он меня? Или он видит во мне только лишь друга? Может, мне стоило сделать первый шаг? Год назад я бы даже не сомневалась, но теперь всё было иначе. Я не хотела всё испортить, и, если что-то пошло бы не так, у меня не получилось бы по-быстрому смыться.
Будут ли его родители дома? Вдруг мы будем только вдвоём? Хочу ли я быть с ним наедине? Где я буду спать? Вдруг Чарли не сможет поднять меня на второй этаж?
– Расслабься, Кас, – прозвучал у меня в голове его голос.
Вернувшись из Колорадо домой, я часто вспоминала тот вечер, когда мы танцевали. Чарли проводил меня до моей комнаты, и я всю ночь спала с блаженной улыбкой на губах. Последний день мы провели вместе, катаясь по склонам. Потом Чарли сделал несколько снимков. У меня ком стоял в горле, когда мы прощались в аэропорту. Несмотря на то, что мы были знакомы всего неделю, Чарли удалось стать неотъемлемой частью моей жизни.
Я погладила Тикета по голове.
– Он тебе понравится, – сказала я ему. – И не беспокойся. Что бы ни случилось, ты для меня лучший парень на свете.
Стрелка часов приближалась к пяти часам. За окном моросил мелкий дождь.
Мне оставалось проехать ещё одну станцию, поэтому я нанесла немного парфюма на запястья, расчесала волосы и накрасила губы. После курса в Колорадо я постриглась, и теперь волосы едва прикрывали плечи. Для предстоящей поездки я купила кое-какие вещи в интернет-магазинах. Сейчас на мне были надеты узкие джинсы, сапоги на высоком каблуке и мягкая кожаная куртка. Фрэнки бы мной гордилась.
Я подумала о Саре. Она спрашивала, может ли она приехать в гости в Дорсет на пасхальные каникулы. Я почти ничего не рассказывала ей о Чарли. Я находила самые разные оправдания тому, что я почти перестала с ней общаться. Мы жили в разных городах; к тому же, она оканчивала колледж. И всё же мне казалось, мы обе знали правду: просто мы пускали нашу дружбу на самотёк и не делали ничего, чтобы восстановить наши отношения.
Когда поезд подходил к станции, на платформе я увидела Чарли. Он был одет в джинсы и тёмно-синий джемпер с закатанными рукавами. Когда большинство пассажиров сошло с поезда, работники вокзала установили для меня пандус, и я оказалась на платформе. Чарли наклонился и поцеловал меня в щёку, а потом погладил Тикета.
– Тикет, дай Чарли лапу.
Тикет поднял лапу для рукопожатия.
– Очень приятно, – сказал ему Чарли. – Как прошла поездка?
Он склонился, чтобы взять мой чемодан.
– Отлично.
– Чёрт возьми! – Он засмеялся, сделав вид, что чуть не уронил чемодан на землю. – Ты решила провести у меня неделю?
Я не призналась ему, что взяла с собой десять разных нарядов и кучу свитеров на всякий случай.
– Ты голодна?
– Да. – В поезде я не смогла перекусить, еда бы встала поперёк горла.
– Я приготовил лазанью на ужин. Но предупреждаю, я не очень хорошо готовлю, – сказал он по дороге к стоянке. – Когда я дома один, я почти не ем. У тебя же нет ни на что аллергии?
Он говорил очень быстро и невнятно. Может, он тоже нервничал?
